Книга Достояние павших  - Сергей Малицкий

– Эх… – сплюнул Клокс.

– Надевая древний доспех, – подал голос Мадр, – помни, что броня его может оказать крепка там, где защита тебе не нужна. А там, где нужна, – заостренные шипы, повернутые внутрь. Вот такая умная мысль. Или чушь полная. Где он, этот древний доспех? И какого демона его на себя пялить?

Плывун и в самом деле оказался неважной переправой. Даже скованные морозцем стянутые между собой цепями плоты ощутимо вздрагивали и уходили вглубь под тяжестью всадника, поэтому спутники не только спешились, но и держались на расстоянии друг от друга, так что уже на приступке берега перед высокими и черными, но все-таки деревянными воротами Клокс разговаривал со стражей один. Разговор отчего-то затянулся, да так, что Дойтен даже начал нащупывать ружье в порченом чехле, рассматривая странное выжженное пятно на одном из плотов, словно костер на нем разводили, но ворота, наконец, дрогнули. Клокс повернулся и махнул рукой спутникам, мол, заходите, пока служивые люди не передумали. Кто-то из стражи побежал вверх по напоминающей сумеречную горную расщелину улице, остальные смотрели на гостей города если не со страхом, то с тревогой. Дойтен пожал плечами, уж больно одетые кто во что горазд вояки походили на дорожных грабителей, подхватил уздцы, еще раз оглянулся на прихваченное морозом болотное редколесье за спиной и поспешил вслед за Мадром на твердый берег.

– Беда в городе стряслась и бедою погоняет, – зло буркнул нагнавшим его спутникам Клокс уже за воротами и, попыхивая морозным парком, добавил. – Стражник к болтуну Дилбу побежал. Так тут младшего брата бургомистра кличут. Известит его о случившемся с егерем. С последним из четырех в здешних краях. Еще три заимки сгорели на прошлой неделе. Так что наша – последняя. Но что там случилось с теми егерями, никто не знает.

– Не думаю, что кто-то из них уцелел, – помрачнел Дойтен и втянул морозный воздух. Город пах нечистотами, жареным мясом, соленой рыбой, квашеной капустой и как будто тленом. Если бы не пустой живот, впору было бы вывернуться прямо под ноги.

– Даже четыре заимки – все не город, – пожал плечами Мадр. – Я так понял, что самого бургомистра на месте нет?

– Уехал на сиуинскую заставу, – сплюнул Клокс. – Уже дня три как. Разминулись мы с ним, получается. Вернуться должен сегодня. Надеюсь, что вернется. Могли ведь и попутчиками стать, если бы помедлили в топи. Хотя… Хорошо, если к заимке на дым не пойдет, а то заждемся мы его тут. Так ведь пойдет же! Ну ладно… С ним полсотни лучших стражников, старший от рыбаков, оба сына, так что не удивляйтесь, что вместо них вроде как отребье на ворота встало. Это охотники. Не лучшие, конечно. Лучшим нет нужды в охранники рядиться. Но при надобности Байрел может и тысячу воинов выставить. Вроде тех, что на воротах сейчас.

– Гвардия еще та, – скорчил гримасу Мадр.

– Какая есть, – отрезал Клокс. – Главное, что за свой город биться готовы.

– Зачем ему на заставу? – удивился Дойтен. – Да еще в такой мороз? Ты же сам говорил, что у него пиво не хуже. Или и до него слухи об этих шипах дошли? Мы долго еще будем толкаться тут? Может, пора в тепло? Да и лошадок стоило бы пожалеть!

– Пожалеем еще, – прошептал Клокс, и Дойтен вдруг с удивлением понял, что судья по-прежнему охвачен ужасом, к тому же едва ли не таким же, как и в зимовье егеря. – Нету больше заставы. Над нею дым стоял на днях такой же, как и над егерским домом сегодня. Ходят слухи, что все заставщики мертвы.

– Как мертвы? – оторопел Дойтен. – С чего бы это? Там же острог. Да и деревенька угольщиков этих. Вы же вроде сами о том толковали? Все ж не одинокий дом. По-воински и от стаи медведей можно отбиться!

– Не было медведей, – посмотрел в глаза Дойтену Клокс. – Охрана говорит, что один стражник уцелел. Вскочил на лошадь и примчался сюда, как только ноги кобыле не переломал на этой гати. Еще до пожара. Он и рассказал. Глотки перерезали всему острогу. Всей страже, ясно?

– Кто? – спросил Мадр.

– Неизвестно кто, – буркнул Клокс. – А чем – известно. Небольшим ножом. Чуть больше ладони.

– Ты это подожди, – вовсе забыл о морозе Дойтен. – Как так? Чем известно, а кто неведомо? Кто нож в руках держал? И что, стражники сиуинские так и смотрели, когда их резали одного за другим?

– А ты разве не смотрел прошлым вечером, как этот Краба разорвать нас на части собирался? – взвился Клокс. – Так бы и хлопал глазами, если бы я чехол твоего ружья не испортил! Или забыл, что такое морок сотворенный?

– Так это… – обескуражено потер подбородок Дойтен и тут же нащупал на груди храмовый оберег. – Смысл же должен какой-то быть? Не из-за пива же? Какого демона?

– Если бы я знал, – хрустнул кулаками Клокс. – Но, судя по всему, история эта и бургомистра зацепила. Еще бы, ссориться с Сиуином ему никакой охоты нет. Но у нас пока другая забота. Подождем еще минуту. Весь остров полторы лиги на лигу, сейчас вернется посыльный. Забудьте пока про пиво и тепло. Все будет, но сначала – дело.

– Я так понимаю, что сейчас мы узнаем, зачем нас сюда вызвали? – прошептал Мадр, озираясь, словно за темными, почти черными, сложенными из тяжелых камней стенами могли притаиться неведомые соглядатаи.

– Надеюсь, – кивнул Клокс. – Во всяком случае, ждут нас тут словно божьих вестников, а в чем дело – не говорят. Жуткий секрет вроде бы. Своими глазами все увидите, мол. А вот паренек тот, что с заставы прибежал, говорят, до сих пор трясется. И вправду вещает, что нож сам его друзей поубивал. Застыли они словно столбы. И он летал между ними и каждому глотку вскрывал от уха до уха. А ему самому в какой-то момент словно пинка кто-то отвесил!

– Так нас из-за этого ножа сюда послали? – нахмурился Дойтен.

– Знали бы, так послали бы из-за ножа, – ответил Клокс, – но послали по какому-то другому поводу…

– Его отпустили, – догадался Мадр. – Того паренька. Специально отпустили, чтобы тот ужас, которым он пропитался, накрыл город.

– Тут и без него ужаса полно, – повернулся на звук шагов Клокс. – Кажется, гуляет смертушка по этим улицам. Вопрос в одном – в какие одежды она рядится?

Из-за поворота вместе с запыхавшимся стражником появился высокий человек средних лет в богатом, но неухоженном одеянии, в потасканной лисьей шапке с распущенными клапанами и с заросшим светлой щетиной одутловатым лицом. Приглядевшись и явно узнав Клокса, он просиял улыбкой и тут же начал кланяться и размахивать руками:

– Ну хоть умного человека прислали, а не какого-нибудь храмового истукана. Сколько же лет мы не виделись уже? Три года? Четыре? Пять? Доброго здоровья, господин судья, вам и вашим спутникам. Братишки моего, похоже, раньше вечера не будет, но было велено, чтобы прежде отдыха вы бы ознакомились с существом дела. Лошадей оставляйте страже, будут пристроены на конюшню и обихожены, не сомневайтесь. И поклажа ваша доставится куда надо без потерь. Иначе разговор короткий, чего уж там. Тут у нас строго, хотя народец еще тот. А сами за мной. Да, если кто еще не знает, меня Дилбом кличут. Я вроде как брат своего брата тут. Да, случается и такая работка. Не самая плохая, смею заметить, хотя, бывало и похуже. Дело это, надо сказать, жутко тайное, хотя весь город знает о нем в подробностях. Ну так ведь знать и понимать, не одно и то же? Да не тушуйтесь вы, за мной давайте, за мной. Что, и ружье в руках потащите? Вот ведь незадача… Хотя, кто его знает, будь я при пушке, ну вроде тех, что на тэрских стенах стоят, и я бы покатил ее за собой…